Гришковец пишет про любовь, а тебе кажется: вот, вот, он понимает!
И он знает каждую нотку твоих чувств, и он понимает!
Я улыбаюсь, смотрю его выступления, читаю книги, читаю про его юность. И своей счастливой юностью я обязана ему. Точнее, этим я обязана маме с папой, друзьям, музыке, жизни и себе, а ему - осознанием этого счастья.
Мне кажется, он замечательный. И еще более замечательный потому, что спустя столько лет может писать о первых чувствах так, как я бы написала сама сейчас, в свои семнадцать, если бы только могла найти слова.
И я, конечно, не стану писателем, но я буду работать с языками, со словами. Мне так нравится ощущать их на языке. Я каждое чувство трогаю пальчиками, и слова тоже - ощущаю, как буквы перекатываются во рту. И тают.
А еще он пишет о каких-то вещах, которых я пока еще не знаю, но знаю, что через десять лет, через двадцать - я их обязательно узнаю, почувствую и вспомню, как он писал о них мне, семнадцатилетней.
Вы знаете, я так счастлива, что мне семнадцать сейчас.
Это уже не пятнадцать, и еще не восемнадцать, потому что это уже совсем, совсем, совсем другой возраст, кардинально отличающийся от шестнадцати и семнадцати. Они даже на языке совсем другие, эти два года.
И чувства сейчас тоже другие. И мысли. да даже взгляд.
Вообще я даже не могу передать, насколько же я счастлива, что я осознаю сейчас всю красоту, прелесть и счастье своего возраста. Я ведь действительно осознаю. И мне очень обидно, если кто-то вот так будет все свои семнадцать думать, что он совсем несчастлив, а потом, лет в тридцать, он откроет утром глаза и поймет - а вот тогда было счастье.
Понимать это сейчас и жить, вбирая в себя каждую нотку, крупицу счастья этого возраста - это дар, это счастье, это правда счастье.

Семнадцать лет это когда утром как настоящая взрослая цокаешь каблучками, слушаешь Шопена в самом лучшем плеере, теплыми пальчиками с лаком цвета мокрого асфальта аккуратно, но очень смешно и манерно убираешь прядь волос с лица, приподнимая немножко левую бровь, и в этом жесте - таком простом - столько эмоций и чувственности! Пусть и смешно выглядит со стороны, но ты-то знаешь, сколько в этом жесте планов на всю твою дальнейшую жизнь и сколько драмы в твоем ищущем взгляде.

Семнадцать лет это когда одеваешь кеды, которые тебе, конечно, не то, чтобы прямо очень идут, да и к платью, если честно, не очень подходят, но ты их все равно одеваешь, потому что как же иначе слушать любимую музыку, некоторую ведь слушать - только в кедах. И вот ты вся такая альтернативная и прекрасная в своей юности бежишь, почти подпрыгивая, под самый любимый рокнролл, и пусть ты знаешь, что он тебе достался от последнего самого чудесного мальчика, на которого теперь смотреть не можешь, но делаешь вид, что совсем не от него, да и бежишь совсем не за автобусом. Просто бежишь.

Семнадцать лет это когда одеваешь балетки, самое тонкое и нежное платье и кардиган с самыми красивыми бантиками и идешь гулять, вся как будто пропитанная чувствами и земляникой. Вот бы еще пион или жасмин в кудрявые волосы, тогда бы все по твоему взгляду точно догадались, какая же ты на самом деле ищущая и тонкая натура. Потому и касаешься пальцами листьев на деревьях, трогаешь кору, смотришь на солнце и щуришь голубые глаза.

Семнадцать лет это когда уже можно читать наконец читать журнал Севентин и не думать, что тебе почему-то четырнадцать, хотя ты и взрослее своих сверстников - это уж точно, но тебе уже не хочется читать журнал Севентин, а хочется читать что-то про будущее..
И ты ждешь и надеешься, что твое будущее будет действительно прекрасным, потому что уж кто-кто, а ты достойна такого будущего.
И все равно, что бы там ни было, это все будет потом, а сейчас у тебя смех и время, когда можно действительно сказать себе: "А сейчас я включу новый сериал и пойду есть черешню. И до 19:30 я не буду думать ни об одной проблеме". И действительно не думать.